Новость о строительстве большой АЭС в Узбекистане стала яркой сенсацией на последнем Петербургском международном экономическом форуме.

Генеральный директор «Росатома» А. Лихачев и директор «Узатома» А.Ахмедхаджаев договорились начать переговоры на этот счет. Хотя, напомним, еще год назад официальный Ташкент отказался от этих планов, переиграв все под малую АЭС с шестью реакторами.

Москва, конечно, тогда была разочарована. С  2018 года она предлагала льготный кредит на 11 миллиардов долларов, надеясь приобщить Узбекистан к атомной энергетике, сделать его долгосрочным  партнером с выгодным прицелом на будущее. Срыв контракта заметно ударил по репутации Росатома и по Ташкенту, как переговорщику.

Что же произошло, отчего Ташкент пошел на попятную и вернулся к первоначальной задумке?

-Перед этим о своем решении строить большую АЭС с помощью россиян объявил Казахстан, что, несомненно, подвигло Узбекистан пересмотреть свои взгляды. Также сыграло свою роль, что Казахстан запустил вместе с французами в соседней Туркестанской области завод по переработке урана. То есть, появился выбор и для своего сырья из рудников Навои,-замечает Александр Алексеев из Центра международных и общественно-политических проблем  Каспий-Евразия.-Сыграли свою роль и трезвые соображения о будущем узбекской энергетики с учетом промышленного роста, сокращения запасов газа, ограничения водных ресурсов и перманентного демографического взрыва.

На мартовском правительственном совещании по энергетике громко и доказательно прозвучали слова профессора Национального университета Исабека Холбаева о том, что республике нужны не одна, а целых четыре больших АЭС. И, похоже, его услышали.

Допускается, что Узбекистан не рискнул потерять свою значимость в глазах Росатома. Потерять такого партнера легко, найти-трудно.

В самом деле, сегодня «Росатом» возводит 39 реакторов в Турции, Венгрии, Бангладеше, Китае, Иране, Индии, Армении, у россиян заказов на 10 лет и на 140 млрд долларов. Потеря Узбекистана обидна, но легко поправима.

Впрочем, не будем спешить и впадать в излишний оптимизм. Вопросы остаются.

Так, в соглашении на ПМЭФ было прописано, что Узбекистан оставляет от шести реакторов на малой АЭС только два. Почему? Вполне вероятно, что Ташкент таким макаром решил сэкономить. Проект малой АЭС стоил два миллиарда долларов, деньги для республики немалые.

А кто теперь будет финансировать большую АЭС, она потребует не менее  десяти миллиардов долларов?

 От российского кредита Ташкент отказался, не желая допустить перехода АЭС в собственность Москвы, чтобы она не нажала на мифическую кнопку. Если Россия вновь предложит ссуду, то как быть с партнерами из Венгрии, Китая, Италии, Кореи, которым уже обзавел Узатом? Какой резон россиянам оплачивать их услуги, если они сами все делают под ключ.

Именно под большую АЭС россияне открыли в Ташкенте филиал НИЯУ МИФИ, хотят создать здесь центр с полномасштабным тренажером. И если все соглашения вновь уйдут в песок обещаний и недомолвок, то зачем вся эта суета?

Скорее всего, мы увидим реальные шаги по питерскому соглашению уже осенью, когда  в СНГ проходят финальные саммиты лидеров стран.

Увы, но верить заранее в успех не приходится. Никто не забыл историю соглашения от 2018 года, которая закончилась вопреки первоначальным планам. Урок, несомненно, пошел впрок обеим странам. Москва слишком радостно распахнула объятия с щедрым кредитом, Ташкент слишком долго взвешивал все за и против, выбрав не самый удачный вариант.

Впрочем, все еще можно поправить, если отбросить в сторону все сомнения и подсказки мнимых друзей. Россия и Узбекистан связаны стратегическим партнерством, что и служит фундаментом  создания в республике атомной энергетики.

Шавкат АРИПОВ, Ташкент