Российские власти, похоже, включили режим противостояния импортированной преступности, в ответ быстро оживили тему «в Европах никогда не обозначают национальность преступника, тем более в СМИ».

Понятно, зачем это делается: чтобы замылить проблему и заткнуть рот общественности (ну и заодно подготовить почву для обвинений в расизме, как нынче модно). Но как же обстоят дела на самом деле?

Возьмём, например, Германию, где национальность была горячим вопросом с 20-х годов прошлого века ровно по 1945-й. Всё изменилось драматически с 2015 года, когда в страну зашли более миллиона молодых людей призывного возраста со смартфонами в руках и сказали, что они из Сирии.

Когда началась преступная волна, о которой предупреждали в обмен на ярлык нациста самые разные деятели страны (изнасилования, убийства, нападения на граждан), правительство Меркель всячески подавляло в сознании граждан связь «миграция — преступность», и тогда даже полицейским рекомендовали помалкивать насчёт происхождения подозреваемого/преступника. Газеты также вертелись на пупе, чтобы не сказать слово «мигрант» в сообщении «27-летний мужчина отрубил голову соседу».

Публика очень быстро научилась считывать тонкости эзопова языка: если преступление совершено ножом, то 99% — это мигрант. Возник даже термин «ножевая преступность». Так как до миграционной волны нож был самым последним выбором для разборок и нападений в Германии. Нож (Messer) стал символом этнической преступности, которая как бы совсем не этническая.

Второй маркер — если в криминальных сообщениях газет после 2015-го не было нарочито обозначено «немец», публика понимала безошибочно, что это именно мигрант изнасиловал старушку.

На удивление только издания концерна Axel Springer даже в самую информационную блокаду с большой точностью указывали происхождение преступников или указывали говорящие о многом первые имена — Абдурахман К., например. И всем всё было понятно.

Но лицемерие и тупиковость такой «информационной политики» довольно быстро стали очевидностью. Так что последние пару лет «русские» опять превратились в «чеченцев», а кинувший под поезд ребёнка «мужчина 30 лет» превратился в «сомалийца, ожидающего разрешения на проживание».

Даже вчерашнее нападение с ножом на пассажиров поезда в Баварии показало, что уже нет никакого табу на обозначение национальности и миграционного статуса преступника (он был сразу и везде обозначен как «сириец») ни у полиции, ни в СМИ.

Так что не надо нам рассказывать сказки: как только общество утомлено этнической и завозной преступностью, все старые табу отметаются