Переход узбекского алфавита с кириллицы на латиницу остается актуальной темой вот уже более 30 лет.

Это вопрос не только языка, но и всей нашей жизни, считает  доктор философских наук, профессор, академик Гулнара Мансурова. Он вызывает бурные дискуссии, поскольку затрагивает образование, культуру и будущее молодежи.

Напомним, что в 1989 году был принят «Закон о государственном языке», закрепивший латиницу как основу узбекского алфавита. Однако за прошедшие десятилетия страна столкнулась с уникальной ситуацией — «двоевластием» алфавитов.

Учителя учат детей латинице, в то время как работодатели и старшее поколение по-прежнему используют кириллицу. Это порождает немало проблем и споров – наверное, не меньше, чем 30 лет назад.

Лингвист отметила, что принимала участие в том самом референдуме, на котором обсуждался переход на новый алфавит.

 Она рассказала: «В здании ВАКа тогда собрались все ученые республики, и было много разных предложений. Одни выступали за сохранение кириллицы, другие предлагали перейти на арабский алфавит, мотивируя это тем, что ислам вернулся и так будет легче читать религиозные книги. Были и те, кто предлагал новый алфавит на основе латиницы, считая, что это упростит изучение английского языка.

Сейчас, как видим, из-за этого возникла путаница. Люди запутались, дети запутались. Постановление Кабинета Министров внедряет латиницу уже более 30 лет, но до сих пор этот процесс вызывает множество вопросов. За это время буквы два-три раза менялись, и это повлияло на развитие узбекского языка, который, на мой взгляд, потерпел некоторое отставание.

На кириллице, я считаю, нужно было остаться. Тогда предлагали этот вариант, но никто не послушал. Мы не вернулись к арабскому, не остались на кириллице, а приняли латиницу, что теперь создает множество проблем».

Закон был принят, и страна постепенно внедряла алфавит на основе латиницы, который, кстати, тоже претерпевал изменения. Однако у этой реформы, как и у любой масштабной инициативы, есть не только плюсы, но и минусы. Один из минусов — падение уровня грамотности. Что стало причиной этой проблемы — недостаток подготовки учителей, медленное внедрение новых стандартов или еще какие-то факторы?

Говоря о последствиях реформы, Гулнара Мансурова подчеркнула, что у реформы есть серьезный минус — снижение уровня грамотности: «На латинице уже обучилось не одно поколение, но парадокс в том, что старшее поколение не может читать на латинице, а молодое — на кириллице. Это осложняет изучение русского языка, а также влияет на знание самого узбекского языка. Молодежь, приходя в вузы, демонстрирует слабое владение грамматикой. Я никого не хочу обвинять, но считаю, что учителям нужно серьезнее работать над собой, а руководству республики, родителям и махаллям следует уделять больше внимания грамотности.

Я видела примеры неграмотных надписей, таких как «Uz qadriyat ega ega kolbasa». Это абсурд. Старшее поколение не читает латиницу, а молодое не понимает некоторых слов. Например, слово „qadriyat“, означающее ценность. Много ошибок и в объявлениях, и в лозунгах. Зрительная память людей фиксирует эти ошибки, что пагубно влияет на язык».

Она также обратила внимание на влияние цифровых технологий:

«Сейчас сокращения вроде «bln» вместо полноценных слов портят язык. Нужно внимательнее относиться к правописанию и больше читать. Это будущее нашей нации. Книги должны быть такими, чтобы их читали с удовольствием. Президент страны обращает внимание на эту проблему неспроста. Без литературы и языка общество не сможет развиваться».

Вопрос языка всегда был и остается делом всей нации. И от того, насколько серьезно мы подойдем к его развитию и сохранению, зависит наше будущее – будущее, в котором грамотность, знание своих корней и открытость к миру станут ключевыми ценностями.

Сегодня перед нашим обществом стоит задача не просто завершить этот переход, а сделать его основой для укрепления языковой культуры и повышения грамотности. Это требует усилий не только от педагогов, но и от родителей, государственных структур, а также от каждого из нас.