Зараза исламского экстремизма продолжает расползаться по России.

 

Тотальный контроль за мечетями

На многочисленных мероприятиях, посвященных межконфессиональному диалогу, я неоднократно пересекался с представителями казанского Института национальной стратегии. Каждый раз я с трепетом слушал выступления эксперта Раиса Сулейманова и не понимал, как присутствующие при этом "государевы люди", в первую очередь правоохранители, могут спокойно зевать и ковырять в носу. Приведу одно из его высказываний:

- Теракты организуются уже не только выходцами с Кавказа, но и жителями Поволжского федерального округа. Тот факт, что террористами могут быть даже миролюбивые татары, не должен никого смущать. Есть русские террористы-ваххабиты, самый известный - Саид Бурятский. Процессы, которые сегодня получают распространение в молодежной среде России, свидетельствуют, что фактически мы сталкиваемся с переносом кавказских событий в наш регион!

А как единственный выход эксперт признал только тотальный контроль за мечетями и их посетителями! Мой журналистский долг призывал немедленно бить в колокола, а мещанский разум советовал воздержаться: пусть они там сами разбираются! Но чувство долга возобладало, так что публикую эти удивительные истории из Татарстана.

На стройку не захотел

Первый из известных случаев, когда в Россию прибыли носители экстремистской идеологии, датируется аж 1996 годом. Вместе с толпой узбекских гастарбайтеров в Казань прибыл некто Алишер Усманов, не путайте его с известным олигархом. Тот поначалу был членом "Исламского движения Узбекистана". В Намангане он был имамом в одной из мечетей и вербовал там боевиков для отправки на войну против неверных в Чечню. Узбекские власти объявили его в розыск, и имам прибыл в Татарстан уже в качестве посланника упомянутого мною запрещенного во многих странах "Хизб ут-Тахрира".

Кстати, тогда в России эту организацию таковой еще не признали, это произошло лишь в 2003 году. В отличие от своих земляков, он не пошел на стройку, а стал преподавателем в медресе. Там он стал создавать сеть ячеек (халакатов) организации, все для той же цели: вербовать боевиков в Чечню. В Казанском высшем медресе он "охмурил" другого преподавателя, Рустема Сафина, и когда его в 2004 году арестовали, то занял его место. В 2009 году Сафин сам получает "условку" за членство в "Хизб ут-Тахрире". Здесь поневоле возникает вопрос: не слишком ли гуманным был такой приговор? Тем более что это не помешало Сафину стать имамом мечети "Аль-Ихлас", которая превратилась в штаб-квартиру организации. И ведь не докопаешься же, молятся люди себе спокойно, и нехорошо им в этом мешать…

Мечеть - как бюро по трудоустройству

Дальше - больше. В 2012 году после покушения на тогдашнего муфтия Татарстана Ильдуса Файзова и убийства известного богослова Валлиулы Якупова члены террористической организации провели серию пикетов в Казани и Набережных Челнах! Мало того, они устраивали митинги и даже автопробеги! Кстати, на митингах основным контингентом были не местные мусульмане, а приезжие гастарбайтеры. Но это еще не все: Сафин превратил "свою" мечеть в своеобразное "бюро по трудоустройству" для приезжих.

 Прибывшим "гостям" предоставлялся кров и возможность заработка. Таким образом бедные работяги становились во всем обязанными новоявленному лидеру и вполне искренне были готовы выполнить его любое поручение. "Бюро по трудоустройству" просуществовало до 2013 года, когда Сафин все-таки оказался за решеткой. Мало того, мечеть снесли, а на ее месте построили новую. Увы, момент был упущен, "Хизб ут-Тахрир" в Татарстане окончательно оформился и ушел в глубокое подполье. Более того, пустил корни к местным мусульманам.

Есть еще и другая сторона: за счет прибывающих исламских экстремистов некогда заброшенные российские деревни натуральным образом превращаются в среднеазиатские кишлаки. Но о проблеме геттолизации мы поговорим в следующих статьях. Пока же познакомимся с другими проповедниками.

С распростертыми объятиями

Например, есть такой Абу Ринат Муххамад Казахстани. Он действительно сидит в Казахстане, но вовсю проповедует на просторах интернета. Причем проповедует на языке неверных - русском. В Казахстане он существует вполне легально, даже официально, но основная его паства - в Поволжье и на Урале. Это к уже как-то упомянутому высказыванию Шамиля Басаева об "интернет-воинах", которые, в отличие от "диванных патриотов", воевать действительно хотят и умеют. Здесь стоит обратить внимание на психологический, даже бытовой момент. Видя нелюбовь "принимающей стороны", приезжий подсознательно тянется даже не к землякам или собратьям по вере. А к тому, кто накормит и обогреет. Или хотя бы скажет доброе слово. И таковыми оказываются именно проповедники-фундаменталисты. А отрыв от традиций предков не позволяет приезжим отличить бредни фанатиков от вероучения Всевышнего. Да и не до богословия им, кушать хочется. Вот и идут они в некоторые мечети, где их встречают с распростертыми объятиями.

Кстати, в 2010 году эксперты были шокированы следующими цифрами. Среди прихожан мечетей больше половины были не коренные жители, а приезжие. И эта цифра неуклонно растет.

 Но есть и еще более пугающая тенденция: имамы мечетей уже не могут контролировать своих прихожан. Мало того, те начинают ставить им свои условия! Тут есть множество вариантов. Например, в Поволжье большинство имамов - татары по национальности. И понятно, что они не заметят в толпе прихожан - гастарбайтеров, экстремистских агитаторов. Те говорят на своем языке, которого имам, как правило, не знает. Происходит это достаточно просто. Перед намазом верующие рассаживаются "кружками" и ведут неторопливые беседы.

Стоит помнить, что мечеть для мусульманина не только место для молитвы, но и своеобразное место общения. И вот во главе "кружка" появляется человек, который вполне искренне сетует о плохом положении мусульман в России, былом величии исламских халифатов и превосходстве исламского государства над нынешними "демократиями". Тем, кто искренне соглашается, предлагается продолжить общение в другом месте, на квартире. А тут уже и вербуются халакаты - боевые ячейки.

Кризис традиции: ностальгия по "аулу"

Увы, последние пару лет появился новый, более хамский вариант, когда экстремисты просто угрожает имаму, что за звонок правоохранителям он может поплатиться жизнью. И те предпочитают не рыпаться.

Яркий пример из пока не исламизированного региона - Ямало-Ненецкого автономного округа. Тамошний экс-муфтий Фарид Салман поведал, что прихожане-экстремисты ходят в мечеть с обрезами, а своим духовным наставникам дают понять, что они могут пополнить список из шестидесяти убитых лидеров традиционного ислама России. Кстати, сейчас их количество перевалило эту цифру.

Этот пример сам по себе ужасен: во-первых, речь идет о далекой северной Тьмутаракани, а во вторых, говорит о масштабных потерях только среди верхушки наших братьев-мусульман. Может быть, поэтому национальные диаспоры ведут себя "ниже травы"? И здесь стоит говорить о кризисе традиционного ислама в стране.

Приведу совсем простой пример из ранней юности: мы постоянно дрались с парнями из соседнего татарского поселения-"аула". Но при этом всегда приходили на все татарские религиозные праздники, где нас приветливо встречали родители заклятых врагов. В этот момент все разборки прекращались. Так же как и на православные праздники, когда в единственную работающую церковь приходилось идти через "аул".

Эту систему взаимного сосуществования выработали не деятели из обкомов-горкомов, а само местное население. Я до сих пор живу рядом с этим поселением, хотя сейчас на месте барачного "аула" вырос многоэтажный мегаполис, а мечеть осталась. И во время праздников перемещаться по этой территории стоит только с бейсбольной битой.

Мало того, богословские споры почему-то иногда продолжаются у моего двора и выливаются в абсолютно не религиозную сферу - задирание местных жителей, особенно девушек. И тут без биты уже никак не обойтись.

 А встречая бывших противников по дракам "район на район", я слышу эмоциональные высказывания о "понаехавших", дескать, нам такие "братья" на… не нужны!.." И хотя количество прихожан в мечети увеличилось в разы, о подъеме духовности речи вообще не идет. Скорее о некой экспансии, которая не по нраву самим коренным мусульманам.

Да и проповеди стали более масштабными и резкими. После пятничного намаза или мусульманского праздника по выходу из мечети верующих уже поджидают уличные агитаторы, иногда даже с транспарантами.

 Если кто помнит, осенью 2013 года по городам страны прошел своеобразный флэшмоб, когда у мечетей крупных городов боевики "Хизб ут-Тахрира" вышли с лозунгами: "Сегодня Россия ведет борьбу с исламом и мусульманами".

27 сентября в Москве возле мечети "Ярдам" некий узбек в ответ на подобную риторику услышал единый рев толпы "Аллах акбар!".

Кстати, повод для выступлений был более чем безобидный. Некий азербайджанский стоматолог, а по совместительству и философ Эльмир Кулиев предложил свой перевод Корана. Для исламских лидеров России перевод оказался спорным, и они от него отказались. Собственно и все: на бескрайних просторах интернета можно найти и не такое. Увы, полуграмотной толпе некогда вникать в тонкости вероучения и языков. Орать "Аллах акбар!" гораздо интереснее.

"Рыночный" джамаат

Но не только мечетями жив российско-исламский экстремизм. Стоит помнить, что на каждом крупном рынке есть муссалы - молитвенные комнаты. Как правило, они полулегальны, поскольку никакого юридического лица не представляют. Там-то и идет основная вербовочная работа.

В этом отношении наиболее известен Санкт-Петербург, где силовики неоднократно устраивали "маски-шоу" по задержанию проповедников "Петербургского джамаата". География питерских задержаний исключительно "рыночная": городской оптовый рынок, рынок на Апраксином дворе и т. д.

Кстати, на последней торговой точке было задержано аж 500 приезжих, нарушавших миграционное законодательство. А среди них - боевики того самого джамаата. Кстати, за этот термин обидно, так же как и за "джихад". Совместное совершение религиозных обрядов и взаимопомощь (джамаат) и усердная борьба мусульманина со всевозможными грехами и пороками ("джихад" - усердие) в современном мире реализовались в образе полуграмотного, безумного и кровожадного мужика со взрывчаткой. Приведу немного криминальной статистики.

"Мирный" таджикский гастарбайтер Мурад Магомедов на стройке никогда не работал. Сначала он в 2010 году вместе с коллегами обстреливал блокпосты в Дагестане, а потом перебрался в столицу, где вместе с коллегой из Туркменистана Ферузом Назаровым пытался взорвать гипермаркет в Алтуфьево.

Когда его спросили, не жалко ли ему многочисленных братьев и сестер мусульман, которые там работали, он ответил, что те попадут в рай. На более серьезные отговорки богословского образования, увы, не хватило.

Кстати, мой друг, чеченский адвокат, неоднократно рассказывал мне, что когда ему достаются клиенты-террористы, он всегда поражается их непроходимой тупости. Хотя вроде бы диверсионная деятельность требует ума и сообразительности.

Еще пример. В 2011 году в Ставрополе суд приговорил "мирного" таджика Абдурахима Тошматова к одному году колонии. Тот всего лишь раздавал листовки "Хизб ут-Тахрира" у мечети. Человеколюбивая публика вопила о строгости приговора: нельзя из-за каких-то бумажек отбирать у человека год жизни. Ну и еще что-то про свободу волеизъявлений. А весной 2013 года в квартире уже освободившегося "узника совести" нашли целый арсенал взрывчатки, который он планировал использовать для "украшения" майских праздников. Тогда любитель взрывчатки получил уже 17 лет колонии строгого режима.

Экспорт и импорт терроризма

Эксперты выделяют еще один интересный момент: своеобразный экспорт террористических идей из России. Да, вы не ослышались: зачастую "набравшиеся мудрости" гастарбайтеры возвращаются домой и там организуют террористические ячейки.

В качестве примера опишу биографию еще одного "мирного" таджика - Фархода Халикова. Тот отправился на заработки в Тюменскую область, а в родной кишлак Киркудук вернулся с багажом знаний и умений. Когда же таджикские спецслужбы разгромили киркудукский джамаат, то отзывались о России совсем нелестно - как о родине терроризма! И таких примеров более чем достаточно.

Отчего происходят такие вроде бы нелогичные вещи? Разгадка здесь проста, и мы о ней не раз говорили: мягкое российское законодательство. И не только в миграционной сфере, но и в антитеррористической.

За что таджик в России садится в тюрьму на два-три года, на родине его ждет минимум 10 лет. Но и здесь все не так просто.

 В России маленькие сроки за экстремистскую деятельность распространяются почему-то исключительно на приезжих. А вот для земляков у судей приготовлены и "пятнашки", и "четвертачки".

Об этой удивительной метаморфозе неоднократно писал Эдуард Лимонов, поэтому я не буду повторяться, а лучше процитирую слова директора ФСБ Александра Бортникова, которые он сказал пару лет назад:

- Несовершенство действующего миграционного законодательства создает условия для незаконной миграции, которая благоприятствует проникновению из-за рубежа носителей радикальных религиозных взглядов, в том числе и эмиссаров экстремистских организаций. Деятельность данной категории иностранных граждан выявляется практически в большинстве субъектов федерации.

Если подобные выводы делает представитель высшей силы страны, то каких "откровений" ждать от тех, кто работает на местах?! Да никаких - они будут молчать, чтобы, не дай бог, не всплыло истинное положение вещей и не подпортило их служебную карьеру.

Самое интересное, что в некоторых регионах власть сделала ужасающую ошибку, переложив работу по профилактике терроризма на плечи духовенства тех же мечетей. К чему это приводит, я уже рассказал.

Эксперты отмечают, что часть мигрантов, особенно из Таджикистана, имеют за плечами боевой опыт. И это не только Чечня, но и пятилетняя (с 1992-го по 1997-й) гражданская война в самом Таджикистане. Другой вопрос, почему же они до сих пор масштабно не взялись за оружие?

Ответ, как мне кажется, прост: в их распоряжение так и не попали советские армейские арсеналы, которые оставались в Чечне и Средней Азии. Но стволы и взрывчатку, пусть и в небольших количествах, можно приобрести нелегально, и их запасы постепенно растут.

В чем обвинить власть?

Резюмируя вышесказанное, хочется сделать еще один важный вывод. Зачастую приходится слышать обвинение в адрес российских властей, что те мало занимаются адаптацией мигрантов. Тем более что диаспоры с муфтиятом показали свое даже не бессилие, а трусость и даже сговор с экстремистами.

Здесь опять приходится обращаться к печальному европейскому опыту. Там приезжие получили от государства все возможные блага цивилизации. А чем они отплатили?

Сформировалась огромная толпа иждивенцев, которые еще и являются серьезной политической силой, которая уже диктует свои условия местному населению.

Здесь стоит вспомнить международное законодательство - "вопросы распространения политических и гражданских прав на иммигрантов оставлены на усмотрение конкретных государств". Посему единственное, в чем можно серьезно обвинить российскую власть, - это в безалаберности в борьбе с нелегальными миграционными потоками. В том числе и отсутствие тотального контроля за диаспорами и муфтиятом.

 

Константин Гусев