В Узбекистане наблюдается несправедливая практика ареста имущества

Ограничения, устанавливаемые в ходе расследования уголовного дела следственными органами в отношении денежных средств и другого имущества физических и юридических лиц, часто вызывают серьезные и справедливые претензии собственников имущества как со стороны подследственных, так и со стороны лиц, вовлеченных в уголовный процесс.

Следователь, расследующий уголовное дело для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий и конфискации имущества, обязан наложить арест на имущество подозреваемого, обвиняемого. Арест на имущество налагается по постановлению следователя с санкции прокурора (ст. 290 УПК). Законодательство (УПК) определяет, в каких случая, на какое имущество следователь может наложить арест. Требования следующие:

– стоимость арестованного имущества должна соответствовать гражданскому иску и стоимости других имущественных взысканий;  

– подлежащее аресту имущество должно принадлежать подозреваемому, обвиняемому;

– аресту/конфискации подлежит имущество, изъятое из оборота;

– аресту подлежат орудия преступления, признанные вещественным доказательством.

Однако правоприменительная практика в части ареста имущества часто не соответствует требованиям закона. Что мы видим на практике? Следователь, превышая свои полномочия, определенные ст. 290 УПК, не определив размер ущерба, налагает арест на имущество обвиняемого. Более того, следователь может наложить арест на имущество обвиняемого, полученное обвиняемым в качестве наследства или в дар либо купленное до периода, который следователь обозначил, как время совершения обвиняемым корыстного преступления, повлекшего причинение ущерба.

Следователи, как правило, высшего звена – Генеральной прокуратуры и СГБ – стараются наложить запрет на все имущество, которое принадлежит обвиняемому, независимо от времени и способа его приобретения. Более того, у следователей появился новый тренд для обоснования ареста имущества. В постановлении следователя об аресте имущества мы можем прочитать такую формулировку: «… в счет в будущем выявленного ущерба…». То есть ущерб от преступления еще не установлен, но на всякий случай имущество обвиняемого уже арестовано!

Есть и такая практика у следователей: под арест попадает всякое ценное имущество – недвижимость, автомашины, мебель, драгоценности, – собственниками которых являются родственники обвиняемого или даже посторонние лица. Конечно, речь не идет о том, чтобы лишить возможности следователей обеспечить погашение ущерба, причиненного преступлением. Главная цель предварительного расследования – установить факт преступления, собрать доказательства вины в совершении преступления и обеспечить неотвратимость наказания за совершенное преступление. Но при этом недопустимо ущемление прав на имущество лиц, не привлеченных к уголовной ответственности.

Часто изъятое у обвиняемого и у близких ему людей имущество следователь превращает в доказательство вины. Следователи требуют от обвиняемого и его родственников «добровольного возврата» денежных средств или «добровольного» внесения денежных средств на депозитный счет правоохранительного органа. Склонив обвиняемого к «добровольной» передаче денег, следователь бесстыдно сулит ему мягкий приговор, а иногда даже изменяет обвиняемому меру пресечения в виде содержания под стражей на домашний арест. В последующем «добровольно» сданные государству денежные средства следствие и суд рассматривают как вещественное доказательство вины обвиняемого и подсудимого.

Есть и такая форма «узаконения» беззакония со стороны следователей. Как пример можно привести несколько громких уголовных дел, связанных с известными личностями или предприятиями республики. В этих делах кроме основных фигурантов (бенефициаров) следователи, искусственно расширяя круг лиц, привлекаемых к уголовной ответственности, включали в число обвиняемых и простых работников лишь за то, что они работали в обвиняемых бизнес-структурах. Конечно, эти лица ни в каких бизнес-аферах не участвовали. И тем более денег, не заработанных своим трудом, не получали. Но их сделали заложниками, чтобы оказать давление на основных выгодоприобретателей от преступной деятельности.

Схема у следователей обычно такова. По поручению прокуратуры работники Департамента при Генеральной прокуратуре и привлеченные к проверке инспекторы ГНИ проводят на предприятиях ревизии, в ходе которых «выявляют» неуплаченные налоги. Как правило, «сэкономленные» от неуплаты налогов средства остаются у самих предприятий, используются в интересах бизнеса и далеко не всегда перетекают в карманы собственников и высшего руководства предприятий. Но причинителями ущерба следователи назначают не только директоров предприятия, но и собственников предприятия. А чтобы обеспечить дополнительный нажим на директоров и собственников предприятия, в число обвиняемых включают также работников среднего и низшего (типа водителей) звена. Наиболее частое нарушение со стороны ревизоров, которые проводят проверки деятельности предприятий по поручению следственных органов: это проведение ревизий не по первичным документам предприятий, которые ревизоры должны исследовать и собирать сами, а по материалам уголовного дела и информации, предоставленной ревизорам следственным органом. Такой подход ревизоров к проведению проверок на предприятии незаконен! И выводы ревизоров следует признавать недопустимым доказательством. Но именно ложные выводы ревизоров ложатся в основу обвинения и приговора.

Благодаря своим процессуальным полномочиям, привлекая к проверкам подконтрольных следствию специалистов из ГНИ и Департамента при Генеральной прокуратуре, следственные органы «рисуют» ущерб, якобы причиненный государству, не утруждая себя поиском реальных, а не мнимых доказательств размера ущерба и виновности в причинении ущерба со стороны простых работников предприятия. Далее происходит отъем денежных средств и иного имущества у граждан, не имевших никакой выгоды и заинтересованности в неуплате предприятиями налогов, но привлеченных следователями к уголовной ответственности.

По моему мнению, следует ввести в УПК норму, которая будет регламентировать действия следователя по наложению ареста на денежные средства и иное имущество лиц, не привлеченных к уголовной ответственности. Бывают случаи, когда собственники имущества узнают об аресте, а то и конфискации своего имущества лишь тогда, когда к ним приходит государственный исполнитель, чтобы изъять их имущество по приговору суда. Механизм обеспечения конституционных прав на имущество собственников, не привлеченных к уголовной ответственности, может быть такой. Если следователь считает, что имущество лица, не привлеченного к уголовной ответственности, должно быть арестовано, то он должен предупредить собственника об аресте его имущества, обеспечить санкционирование ареста имущества прокурором и, самое главное, признать это лицо ответчиком по уголовному делу. Сейчас, согласно ст. 58 УПК, следователь в качестве гражданского ответчика к участию в деле может привлечь лицо, которое в силу закона несет имущественную ответственность за вред, причиненный обвиняемым.

Предлагаю сделать это не правом следователя, а обязанностью и расширить круг гражданских ответчиков в уголовном процессе: ответчиками признавать также лиц, не привлеченных к уголовной ответственности, но чье имущество, по какой-либо причине следователем арестовано. Благодаря статусу гражданского ответчика это лицо будет иметь процессуальные права на предварительном и судебном следствиях, позволяющие ему защитить арестованное у него имущество. По действующему УПК сейчас такая категория лиц почти бесправна.

У многих адвокатов в практике были случаи, когда с помощью уголовного расследования недобросовестные представители правоохранительных органов фактически производили рейдерский захват имущества. Введение нового института серьезно ограничит возможности «оборотней в погонах». Например, если бы рассекретили дела Туракулова Нодира и его приспешников, то о таких переделах собственности знали бы не только адвокаты, связанные распиской о неразглашении сведений из уголовного дела, но и общественность.

Назрела необходимость закрепить в УПК права лиц, объявленных в розыск. Часто следователи налагают арест на их имущество. Но в отсутствии разыскиваемых обвиняемых даже адвокаты не могут защитить их права. Следователи отказывают адвокату разыскиваемого в доступе к материалам дела и тем самым лишают адвоката возможности защитить интересы и права разыскиваемого. Противодействовать следователю, который ограничил права собственника, невозможно. Считаю, что следует допускать адвоката разыскиваемого лица к материалам дела, если производство по уголовному делу приостановлено. Введение этого института будет стимулировать следователей к более тщательному расследованию уголовных дел. Тогда следователи будут реже приостанавливать производство по уголовному делу по надуманным основаниям.

Согласно изменениям, внесенным в УПК Законом от 29.01.2018 г. N ЗРУ-463, обжаловать приговор суда в апелляционном, кассационном и надзорном порядке вправе также лица, не являющиеся сторонами в деле, в той части приговора, которая затрагивает их права и законные интересы. Об этом же дано разъяснение в Постановлении Пленума Верховного суда Республики Узбекистан от 24.08.2018 г. №25 «О практике рассмотрения судами уголовных дел в апелляционном и кассационном порядке»: «Апелляционное, кассационное производство может быть возбуждено и другими лицами, обладающими в соответствии с частью четвертой статьи 497-2 УПК и частью четвертой статьи 498 УПК правом на обжалование приговора в части, которая затрагивает их права и законные интересы. К числу таких относятся лица, не признанные в установленном законом порядке теми или иными участниками процесса, но, исходя из своего фактического положения, нуждающиеся в судебной защите (залогодатель, лицо, на имущество которого наложен арест, и другие).

В связи с этим суд первой инстанции при принятии жалобы (протеста) обязан проверить правомочность лица, подавшего апелляционную, кассационную жалобу (протест)».

Надо признать, что проблема, затронутая в настоящей статье в какой-то части решается статьями 497-2, 498 и 510 УПК, определяющими круг лиц, не являющихся сторонами в деле, но имеющими право обжаловать приговор в апелляционном, кассационном и надзорном порядке. Однако лица, чьи права и законные интересы оказались ущемленными приговором, не являясь участниками процесса, не имели и не имеют возможности защитить свои имущественные права в ходе предварительного и судебного следствия. Значительные трудности в защите своих прав эти лица испытают, когда попытаются получить приговор и ознакомиться с остальными материалами уголовного дела. Просто так суд не предоставит им ни приговор, ни материалы уголовного дела для ознакомления. Заинтересованные в получении сведений из уголовного дела лица должны, не имея на руках приговора, убедить судью в своей причастности к имуществу, судьба которого разрешена приговором. А учитывая современный тренд следователей признавать дело секретным и ограничивать на основании статьи 353 УПК доступ к материалам дела, чтобы не разглашать сведения, содержащиеся в уголовном деле, лицо, не являющееся участником процесса, даже выписку из приговора не сможет получить. Все это говорит о необходимости внесения незамедлительных поправок в УПК по регулированию имущественных прав лиц, не являющихся фигурантами дела, что позволит им защитить права на свое имущество в случаях его ареста следственными органами.

Сергей Майоров, управляющий партнер адвокатской фирмы «SIMAY KOM». Журнал «Адвокат», публикуем с согласия автора.